F i v e s

Я смотрю на его закрытые глаза. Светлая чёлка касается подрагивающих ресниц, и он едва заметно моргает. Хотя разве можно моргать с закрытыми глазами? Он ещё спит, а я не помню сколько уже лежу и молча наблюдаю. Шея затекла и хочется, чтобы он поговорил со мной.
Я резко сажусь в постели и щурюсь от света нью-йоркского утра, проникающего сквозь жалюзи. Он проснулся. Я ещё не вижу, но чувствую как открываются его глаза, слышу шорох простыни и движение одеяла, которое он тянет на себя.
Пальцами он проводит по моей спине, будто проверяя здесь ли я, а потом бормочет:
- Доброе утро.
Я вздрагиваю. От этого привычного голоса мне становиться не по себе. А ведь пару минут назад я желала прекращения сонной тишины. И вот, когда она сбежала, вытесненная его голосом, я не знаю, хочу ли того, что придёт ей на смену. Звук его шагов по дому, журчание душа и грохот посуды, затем хлопок входной двери и шум отъезжающего автомобиля. А также тон его голоса, стук сердца и тихий шелест невысказанных мыслей на губах.
Я словно замираю изнутри и мне совсем не хочется двигаться. Из-за двери ванной доносятся разные по силе и тембру звуки его пения.
Сажусь перед зеркалом и медленно расчёсываю волосы. Вдруг моё внимание привлекает ярко-желтый бумажный квадрат, приклеенный в углу зеркальной поверхности. Такие напоминания он обычно вешает на холодильник, чтобы не забыть купить что-то из продуктов.
- Ник!
Он выходит из ванной, вытирая мокрые волосы.
- Зачем ты приклеил какую-то бессмысленную записку на моё зеркало?
Ник подходит ближе и мы оба смотрим на желтый квадрат, на котором чёрным маркером нарисованы пять чёрточек.
- Это не я. Ты же знаешь, я пишу то, о чём боюсь забыть, а здесь нет ни единого слова. Зачем мне рисовать какие-то минусы?
Он поспешно целует меня в угол рта и уходит на кухню. Я никогда не пользуюсь записками-напоминаниями, потому что ничего не забываю. И сейчас уверенна, что не вешала листок на своё зеркало. Я отклеиваю его и комкаю в ладони.

Чёрная поверхность подрагивает, по ней лениво расходятся медленные круги. Кофе остыл, а Мариса с недоумением спрашивает второй раз подряд:
- Что с тобой?
Мы сидим в небольшом открытом кафе на углу десятой улицы, и я совершенно не знаю что ответить на её вопрос. Правильным ответом будет "Всё в порядке, спасибо, что спросила, а как твои дела?", но это предложение не имеет никакого смысла. И уж точно не вяжется с моим отрешенным видом. Если сказать "не в порядке", то придётся объяснить что именно. А я опять же не имею ни малейшего понятия в чём дело. Но что-то явно не так.
- Что не так? - я всё же озвучила последнее и Мариса логично задаёт следующий вопрос.
Только логичного ответа нет.
- Всё это, - я неопределённо провожу рукой по воздуху. - Как будто это не моя жизнь и я наблюдаю за ней со стороны. Да ещё и записка...
- Какая записка?
Похоже, мы играем в "Вопрос-Ответ" и мне выпала самая сложная роль - ответчика, который не знает ни правил, ни сути игры.
Без лишних слов я рисую на салфетке пять минусов, как назвал их Ник, и протягиваю Марисе.
- Да не заморачивайся ты по глупому поводу, - отмахивается она, возвращая салфетку, едва взглянув. - У тебя обычная депрессия перед свадьбой. Давай лучше ещё раз полюбуемся колечком! - Мариса искренне улыбается, а я смотрю мимо её улыбки и привычно тянусь большим пальцем к безымянному. Кольца нет. Я опускаю глаза, не веря ощущению пустоты на пальце.
Мариса, видимо, делает тоже самое, потому что я слышу её испуганный вздох.
Мне не нужны записки, чтобы помнить о чём-то. Я никогда не забывала кольцо в спальне или на полочке в ванной. Я просто никогда его не снимала, так же как и не рисовала чёрточки на желтом листке.
- На месте Ника я бы тебя убила, - взволнованно шепчет Мариса. - Но он, уверенна, купит новое. Подумаешь, пара-тройка каратов, - снова улыбка. На этот раз в ней ещё больше поддержки и сочувствия.

Вернувшись домой, я вбежала на кухню и открыла мусорное ведро. На дне пустого чёрного пакета лежало бриллиантовое кольцо, которое Ник подарил мне 5 недель назад и ярко-желтый комок бумаги.
"Так и есть: слетело, когда выбрасывала записку", - я протянула руку за кольцом, задев пальцем скомканное напоминание.
Не зная зачем я это делаю, вынула и его тоже. Поспешно надев кольцо обратно на палец, я развернула листок и резко прижалась к стенке, будто испугавшись, что упаду.
Над первым минусом была написана буква "n", хотя теперь эти знаки больше походили на нижнее подчёркивание. Дрожащими руками я вытащила из кармана куртки мятую салфетку, на которой воспроизвела для Марисы записку. Опустившись на колени, рядом с мусорным ведром, я нашла на дне сумки ручку и написала "n" на салфетке. Тот же крючок в начале буквы слева, одинаковый наклон и завиток справа, словно она хочет соединится со следующей и нетерпеливо ждёт продолжения. Но я не знала что последует за "n", ведь я не помнила когда и почему написала эту букву.
"Разве что кто-то подделал мой почерк", - бредовая мысль, тот час же вытесненная другой: "Да кому это нужно?"
Аккуратно сложив листок и салфетку в сумку, я схватила адресную книгу и поспешно раскрыла её на букве "p"
Поводив по странице пальцем, я вырвала кусок с текстом "Fifth Avenue Center for Counseling and Psychotherapy, Julia Andrews Ph. D." и через пару минут называла адрес центра водителю такси.
"Пятая авеню. Пять подчёркиваний. Значит, пять букв", - слайдами сменялись мысли.

Мягкий диванчик и располагающая улыбка хозяйки кабинета, в которой читается "Я-смогу-вам-помочь". Перевожу взгляд с диплома на лицензию "NYS 08597", висящие в рамках на стене. Взгляд цепляется за первую букву и я с усилием перетаскиваю его, упирающегося и выкрикивающего, что в номере лицензии 5 цифр, на светлый ковёр у ног психолога.
За несколько минут мы перечислили набор стандартных фраз "почему вы обратились за помощью?" - "не знаю" - "ну, что ж, давайте просто поговорим" в коротком диалоге, после которого я замолчала, разглядывая идеально-острый носок туфельки Джулии, с которым соединялся ковёр.
- Подруга уверяет, что это обычная депрессия, связанная с обетом провести всю жизнь с одним человеком, - проговорила я, решив, что если уж платишь 155 долларов в час, то для молчания можно выбрать другое время, подешевле.
- Какой он?
Я пожимаю плечами и достаю фото из кошелька.
Джулия берёт снимок, а затем говорит таким тоном, будто поймала маленького ребёнка за попыткой обмануть и скрыть пустяковый проступок:
- Я спросила не как он выглядит, а какой он. Для тебя. Каким ты его видишь?
Стараясь ответить на вопрос, я кружу взглядом по кабинету и снова натыкаюсь на лицензию.
- Дело не в нём, а во мне! - внезапно выкрикиваю я.
Джулия кивает и моя неловкость за громкий выпад исчезает от её одобрительного взгляда. Как будто она только этого и ждала.
После был разговор о моём детстве, в котором я ещё больше Джулии ожидала найти что-то значимое, что укажет на причину происходящего сейчас. Вернее объяснит когда именно линия жизни превратилась в запутанный лабиринт из детской книжки.
Как только я собралась достать из сумки записку, Джулия закрыла папку и предложила встретиться через неделю.
Трезво понимая, что один приём у психотерапевта ничего не решит, я назначила встречу на следующую пятницу и вышла из центра.
Идя по пятой авеню, я думала что может значить "n". Но кроме первой буквы его имени ничего больше в голову не приходило. Вдруг я поспешно достала кошелёк и сердито закусила губу. В последнее время я слишком много забываю. Как я могла оставить фотографию со мной и Ником у Джулии?! Возвращаться совершенно не хотелось, и я решила, что заберу снимок на следующем приёме.
Внезапно я почувствовала толчок в плечо и к моим ногам посыпались листки бумаги.
Я машинально извинилась и присела, чтобы собрать документы, разбросанные на асфальте. Перед моим лицом появились синие глаза, их владелец попросил прощение в ответ и стал укладывать бумаги в свой портфель.
- Возьми, - он ткнул мне в руки пачку листков и поднялся. Затем открыл двери кабинета, слева от меня и обернулся.
Я обвела глазами светло-бежевый коридор и шагнула вслед за ним.
- Раздай всем. Спасибо, - бросил он, направляясь к столу перед доской.
Я обошла несколько рядов аудитории, раздавая каждому студенту по тесту. Дойдя до первого, я положила один лист перед Марисой, а последний на свободное место рядом с ней.
- Готова? - шепотом спросила она.
- Сейчас увидим, - я уставилась на задания, а затем подняла взгляд на преподавателя, который писал на доске.
Русые, слегка вьющиеся волосы, они подходили к его синим глазам, так же естественно, как и почерк, большие круглые чёткие буквы, к должности учителя истории.
"15 вопросов=60 минут" - значилось на доске.
- Приступайте, - сказал он студентам, глядя прямо на меня.
Первый вопрос оказался лёгким: "Российский император, царствовавший с 21 октября 1894 года по 2 марта 1917 года", я сразу же подчеркнула первый вариант "Nicolas II"
На второе задание было много вариантов, дойдя до ответа номер 9, я поставила чёрточку под буквой "і".
Со следующими двумя вопросами дело оказалось посложнее. Я задумчиво смотрела на преподавателя, наблюдая за тем, как он заполнял свой ежедневник. Ручка плавно скользила по бумаге, повинуясь его пальцам. Это было почти умиротворяющее зрелище, я расслабилась и откинулась на спинку деревянного стула.
- Брайан, занят? - в аудиторию вошла смутно знакомая мне учительница.
Он отрицательно покачал головой и жестом пригласил её присесть, отложив ежедневник. Мне вдруг стало обидно за недописанное расписание и за моё прерванное внутреннее спокойствие.
Глядя на её туфли, я нервно крутила между пальцами карандаш.
- Это Джулия Эндрюс, читает психологию у младших курсов, кажется, у них с Литтреллом что-то есть, - очень некстати раздался шепот Марисы.
Хруст сломанного карандаша прозвучал в аудитории. Никто его не заметил, меня же оглушал тихий разговор двух преподавателей, хотя я не могла разобрать ни слова.
Ещё пару секунд мой взгляд рассеянно блуждал по пальцам Джулии, которые застряли на руке Брайана. Они были там настолько не к месту, что мне захотелось встать и написать это на доске. Вместо его нелепо-круглых и аккуратных букв и цифр. Вспомнив о тесте, я загнала взгляд в рамки белого листа.
Пятым вопросом были причины французской революции (1789-1799). Для их перечисления отводилось немного свободного места.
Я склонилась над тестом и новым, остро-заточенным карандашом вывела большую G, за ней последовала круглая О. Поспешные T и O, а на следующей строке размашисто: HELL.
Сложив лист, я подошла к учительскому столу и вручила тест Брайану со словами "Я закончила".
Хотелось посмотреть на Джулию, этаким картинно-презрительным взглядом, но глаза намертво приклеились к синеве вокруг его зрачков.
Когда он опустил взгляд, я была почти что благодарна, так как смогла, наконец, вернутся к столу и собрать вещи.
- Мисс Райт, задержитесь, - его голос ударился мне в спину, а тон будто схватил за горло сзади.
Он прочёл.
Я стояла у парты, кажется, несколько вечностей, краем глаза замечая как пустеет аудитория.
- Ваш ответ на пятый вопрос, мисс Райт, нуждается в пояснении, - медленный чёткий голос человека, который всегда знает, что говорить. А я даже не знаю о чём сейчас думаю.
- Я собиралась дописать "with Julia Andrews", но потом решила, что это и так очевидно.
Брайан склонил голову на бок. Так я чувствовала себя его студенткой и ненавидела это ощущение.
- Пусть лучше думают, что у меня отношения с учительницей, чем с ученицей, - Брайан слегка улыбнулся и поправил мою чёлку. - А теперь, иди в библиотеку и подготовься к пересдаче теста.
- И когда пересдача? - я изо всех сил распространяла доверие к его словам по своему организму.
- Сегодня вечером, - сперва привычный взгляд на дверь, потом быстрый поцелуй и вот я уже на пути к библиотеке.
Выстроив этажерку из книг по истории, я села за стол и приступила к процессу обучения под названием "доказать-преподавателю-с-которым-спишь-что-ты-не-глупее-его".
- Вы уронили, - рядом с моей правой рукой легла белая закладка для книги.
- Спасибо, - отозвалась я вместо "это не моя закладка".
Парень отошел от меня и сел за стол напротив.
Я перевернула длинный картонный листок и увидела пять подчёркиваний, над первыми двумя значились буквы "n" и "i".
Странно, откуда на чьей-то закладке появился мой почерк. Именно так недавно я подчеркнула вариант "i" в тесте. Текст параграфа мгновенно улетучивался куда-то сразу после прочтения, не оседая в памяти. Я скользнула взглядом по столешнице, пересекая тонкую пропасть, что разделяла мой стол и стол того студента, что подал мне закладку. Под его рюкзаком лежала тетрадь, первая часть имени её владельца была закрыта лямкой. Я смотрела на букву и пыталась разобрать то ли это "w" либо же "v".
- Итак, вы хотите взять кредит? - с улыбкой спросил меня парень за столом. Смуглая кожа оттеняла белозубую улыбку. Я невольно улыбнулась в ответ и наклонилась к нему.
- Именно за этим я и пришла в ваш банк.
Тихий шум за соседними столами, очередь из нескольких человек к одной работающей кассе. Вечер пятницы и до закрытия банка осталось 15 минут.
Я перевела взгляд с часов на бейджик парня. "Howard Dorough" значилось на нём.
"Значит третья буква всё-таки "w", - вдруг пришло мне в голову. Я абсолютно не понимала сути этой мысли.
- Ховард... я могу называть вас по имени? - ещё улыбка плюс взгляд, из-под полуопущенных ресниц, брошенный на его губы.
Его кивок застывает на полпути, прерванный выстрелом.
- Все на пол! Я сказал лежать!
Я даже не успеваю обернуться, как Ховард хватает меня за руку и увлекает на холодный пол около своего стола.
Его ладонь на моей спине выполняет функцию защиты, насколько это возможно при вооруженном ограблении банка.
Я лежу навзничь и поэтому сначала слышу, а потом уже замечаю чёрные ботинки, направляющиеся в нашу сторону.
В следующую секунду я оказываюсь на ногах, а мои волосы - крепко намотаны на руку мужчины в маске. Дуло его пистолета слегка впечаталось в мой висок.
Я вижу как побелел Ховард, на его лице борются два желания: стать героем и остаться в живых.
Пока он раздумывал, вскочить ли на ноги или же продолжать лежать, прозвучал приказ, рассеивавший его сомнения:
- Ты. Вставай.
Ховард медленно поднимается, не сводя глаз с моего виска, с точки соприкосновения металла с кожей.
По его растерянному и испуганному взгляду я понимаю, что он готов на всё, лишь бы я могла ещё раз назвать его по имени в каком-нибудь уютном кафе вдали от банка. Ну, почти на всё.
Никто не требовал от него жертвовать жизнью. Всего лишь открыть сейф.
- И не говори, что не знаешь кода, - угрожающе просипел, больно стягивающий мои волосы, мужчина.
Ховард послушно шагнул в сторону коридора, меня толкнули следом, отпустив волосы. Пистолет не исчез, он только переместился с виска на спину.
В общем зале остались пару человек, следя за порядком с помощью нескольких стволов, а мы втроём пошли к сейфу.
Как только мы оказались внутри огромного стального помещения, я почувствовала как у меня захватывает дух от увиденного. Пачки, стопки, да просто горы купюр, аккуратно сложенные по разделам. Я никогда в своей жизни не видела столько денег. Ховард явно не разделял моего оцепенения, он нервно поглядывал то на пистолет, то на преступника.
Мужчина в маске обернулся к банкиру и твёрдо произнёс:
- Ключ от ячейки номер пять. Быстро.
Ховард не двинулся с места.
- Если не хочешь отмывать деньги от её крови, пошевеливайся! - выкрикнул преступник.
Я всхлипнула от страха и умоляюще взглянула на парня.
Ховард отмер и, как в старом фильме с зажеванной плёнкой, медленно двинулся в угол помещения. После ввода нескольких цифр, раздался негромкий звук открывающейся дверцы и, спустя минуту, в руке парня появился маленький ключ.
Осторожно, словно это была бомба, Ховард передал его грабителю.
- Детка, отведи его к остальным, - мне вручили пистолет и ободряюще хлопнули пониже спины.
- ОК, - откликнулась я, поправляя волосы, хотя больше всего на свете мне хотелось остаться рядом со своим парней и вместе опустошить ячейку.
Каждый может попытать счастья в казино, купить лотерейный билет или сделать ставку на тотализаторе. Но далеко не каждый решится поставить свою жизнь, чтобы заполучить небольшую горку бриллиантов стоимостью пару миллионов долларов. А мы сделали это.
До Ховарда, наконец, дошло, что пригласить меня в кафе ему не светит. Для пущей убедительности я ударила его рукояткой пистолета в челюсть, побуждая двигаться быстрее.
- Всё в порядке? - спросил один из ребят в маске, когда мы вернулись в зал.
- По плану, - кивнула я, жестом предлагая Ховарду лечь рядом с другими заложниками, чтобы мне не пришлось снова бить его.
Я уже было собиралась вернутся в сейф, как моё внимание привлёк небольшой листок бумаги, висящий на кассе. Серые буквы "n" и "i" были чётко видны вверху белого пространства. А третья буква была похожа на w, только с вытертой правой частью. Как будто кто-то сначала написал эту букву, а затем передумал и с помощью ластика превратил её в v. И два пустых подчёркивания.
Я стремительно сорвала листок и обернулась. Заложники испуганно жались друг к другу, парни с оружием спокойно стояли около них. Никто не смотрел в мою сторону. Никто, кроме неё. Блондинка, сидевшая за кассой, когда я только вошла в банк.
Я подбежала к ней и рывком подняла её на ноги, схватив за волосы, как ещё недавно поднимали меня саму.
- Кто это написал?! - я не узнала своего голоса. Он вдруг стал пронзительным и дрожащим.
Блондинка, объятая страхом, смотрела на меня, не говоря ни слова.
Я глубоко вздохнула и, отпустив волосы, приобняла её за талию, а затем приставила пистолет к тонкой шее.
- Мариса, - я прочла имя на бейджике. - Скажи мне, кто написал эти буквы, и что они означают? Если, конечно, не хочешь, чтобы твоя белокурая головка разлетелась на сотни окровавленных кусочков.
Девушка моргнула, а затем прошептала так тихо, что мне пришлось наклонится к испуганному рту.
От услышанного мне немедленно захотелось ударить её.
Я едва сдержалась и сквозь зубы переспросила:
- Кто?!
- Ты, - громче ответила Мариса.
Я оттолкнула её, словно это она мне угрожала и побежала обратно к сейфу.
- Алекс! - выкрикнула я, подскочив к парню, который уже снял маску, ведь кроме нас здесь никого не было. - Здесь твориться что-то странное!
Он знаком велел мне замолчать.
Шаги в коридоре приближались к сейфу, в следующий момент мы увидели одного из наших парней с телефонной трубкой.
- Тебя, - он передал её Алексу.
- Кто?! - нетерпеливо спросила я.
Маклин сердито посмотрел на меня, взглядом предлагая заткнуться.
- Полицейский психолог, ну переговорщик, - шепотом ответил парень.
- Алло, - беззаботным тоном проговорил Алекс.
- Это Джулия Эндрюс, - услышала я и тут же, вырвав трубку, нажала сброс.
- Мак, послушай меня! - я вцепилась в его плечи пальцами, а взглядом в расширившиеся от удивления зрачки. - Эти буквы... я их не писала... они сводят меня с ума!
- Успокойся, - нежно ответил он, отцепляя мои ладони и поглаживая их пальцами. - Всё хорошо, это просто...
Я вырвала руки и положила их перед собой на стол. Пальцы наткнулись на какие-то продолговатые предметы, я опустила взгляд.
Буквы. Пластмассовый алфавит, каким играют в слова или учат маленьких детей составлять их.
На небольшом белом столике, за которым я сидела, на голубой доске были выложены 4 буквы: "n", "i", "v" и "e".
Я шокировано уставилась на них, а затем посмотрела на Алекса, сидящего напротив.
- Где я? Где... бриллианты?!!
- Ты в безопасности, всё хорошо, милая, - его голос, должно быть, звучал успокаивающе, но я не замечала этого. - Если ты о кольце, то оно дома. Таковы правила, здесь его носить нельзя, - Маклин прервался и неловким тоном добавил. - Ты можешь поранится.
Ещё несколько десятков точно таких же белых столов заполняли комнату. За ними сидели люди разных возрастов и занимались каждый чем-то своим. Кто-то играл в шахматы, другие лепили из пластилина. На всех были одинаковые пижамы. Такая же одежда была и на мне.
Скользнув взглядом поверх головы Алекса, я заметила стоящую недалеко от нас Джулию. Она была в белом докторском халате. А значит я...
- Я не сумасшедшая! - выкрикнула я, вскочив со стула.
Джулия двинулась ко нашему столу, а Маклин закусил губу, с болью в глазах наблюдая за мной.
- Лика, всё в порядке, - твёрдо произнесла она. - Не нужно волноваться.
Её чёткий властный голос заставил меня медленно опуститься на стул.
- Ты... Как я здесь оказалась? - в голове роились обрывочные вопросы, озвучить которые не было сил.
Я закрыла глаза и попыталась восстановить хронологию событий.
- Я пришла к тебе... где Ник?! - взглядом впившись в её спокойное лицо, я снова повысила голос.
- Всё правильно, ты пришла ко мне на приём. Это было пять лет назад. Ника не существует, ты выдумала его, как и все те жизни, что будто бы проживала. Они только в твоей голове.
Джулия говорила, а я смотрела, как шевелятся её губы, и пыталась вникнуть в смысл сказанного.
- Где фото? Я забыла его у тебя... мы там вместе! - я схватилась за это доказательство, не собиралась так быстро поверить Джулии.
Доктор вытащила из кармана тот снимок и протянула его мне.
Спальня, то самое зеркало, где висела записка с подчёркиваниями, только на фотографии на нём ничего нет. У зеркала стою я, а рядом, обнимая меня за талию, Алекс.
Фото выпадает из моих рук, я чувствую, как мир вокруг сжимается, рассыпается, словно пазл.
- Все эти годы я наблюдала за твоим состоянием, которое ухудшилось примерно полгода назад, - продолжает Джулия.
- Пять месяцев назад, - я поправляю её.
- Ты вспомнила? - с грустной и сдержанной радостью спрашивает Алекс.
- Нет, просто это проклятое число преследует меня, так же как и эти буквы! - я изо всех сил ударяю ладонью по столу.
Пластмассовые буковки подпрыгивают, некоторые падают со стола. Я смотрю на четыре из них, выстроенные в ряд, стараясь найти смысл, не дать себе окончательно поверить в правдивость слов Джулии.
Я не сумасшедшая, хотя бы потому, что это слишком простое объяснение.
"N" - первая буква имени Ника, "і" - первая гласная имени Брайана, согласная, потом гласная, - я с трудом расчищаю мысли, чтобы построить логическую цепочку. - Затем "w" - снова согласная из имени Ховарда, которая превратилась в "v", теперь "е".
- Алекс, - тихо произношу я.
Он с готовностью наклоняется ко мне.
- Вторая гласная твоего имени, - шепчу я и вижу, как в его глазах появляется плохо скрытая обречённость. - Последняя буква... Осталась последняя!
Опрокинув стол, я бросаюсь прочь от Джулии и Маклина. Мне нужно выбраться отсюда!
Вдруг я натыкаюсь на кого-то и падаю. На моих пальцах оказываются чьи-то светлые волосы.
- Мариса! Мариса, ты помнишь меня?! - я трясу её, держа за плечи, пока мы обе сидим на полу. - Ты была там! Везде! Ты была со мной! Скажи, что происходит?!
- Лика, отпусти её, вернись за стол! Ты не отличаешь реальность от выдумки.
Нет. Нет! Больше её голос мной манипулировать не сможет!
- Она не знает тебя, - продолжала Джулия. - Ты всё выдумала, эти люди только в твоей голове!
- Скажи, что это не правда! - шепчу я, не давая Марисе отползти. - Пожалуйста, скажи, что я не сошла с ума! Помоги мне найти последнюю букву!
Наконец санитары оттаскивают меня, Мариса всё так же молча забивается в угол и дрожит, закрыв лицо руками.
"Чёрт, неужели всё действительно так просто?!" - спрашиваю я себя, пока Джулия колет успокоительное мне в руку.
- Доктор Ричардсон, вы не могли бы подойти сюда? - сквозь пелену я слышу тусклый отдалённый голос Джулии.
- Последняя буква...
Изо всех сил я вырываюсь и ползу к столу, вокруг которого разбросан пластмассовый алфавит. Ещё немного, до неё осталось пару сантиметров. До последней буквы. Я сжимаю её в ладони и, с трудом дотягиваюсь до сложенной на доске надписи. Сейчас оно перевёрнута так, что последняя буква становиться первой. "К".
k e v i n
Я переворачиваюсь на спину и больше ничего не слышу и не чувствую. Белый потолок висит над глазами ярким светлым пятном.
Я моргаю и начинаю кашлять. Что-то в горле  мешает дышать, и я безуспешно пытаюсь выплюнуть преграду.
- Сейчас я вытащу трубку, не волнуйтесь. Теперь вы можете дышать самостоятельно.
Хлопает дверь, я вижу как он подбегает к кровати и чуть было не садиться мимо стула. Медсестра оставляет нас одних.
Я смотрю в его большие зелёные глаза, затем медленно приподнимаю руку и провожу по щеке.
- Привет, - хрипло шепчу.
- Господи, я так боялся, что ты не очнёшься. Кома длилась...
- 5 дней, - заканчиваю я за него.
- Сегодня пятый, но откуда ты...
- Я нашла последнюю букву и вернулась. Ты вернул меня, - я понимаю как странно это звучит и замолкаю.
Кевин непонимающе моргает, а затем, списывая мой бред на действие лекарств, спрашивает:
- Помнишь, что случилось?
Я опускаю веки, а когда снова открываю глаза, то вижу нью-йоркский перекрёсток и надпись "5я авеню".
Я притормозила у светофора и, переведя взгляд с красного круга на сидящего рядом Ника, сказала:
- Уверенна, что Марисе понравится кольцо. Она непременно согласиться, не бойся ты так! - я подмигиваю блондину, ёрзающему на сидении, рядом с водительским. Он то открывал, то закрывал бархатную коробочку с бриллиантовым кольцом, которое сегодня вечером должно оказаться на пальчике моей подруги.
Что-то заставило меня повернуть голову влево, и я увидела большой белый грузовик, несущийся прямо на нас. До удара я успела заметить перекошенное от страха лицо водителя и его безуспешные попытки остановить машину.
Я смотрела на закрытые глаза Ника. Светлая чёлка касалась подрагивающих ресниц. Мне было очень страшно и хотелось, чтобы он поговорил со мной.
"Очнись, я прошу тебя, очнись!" - без слов кричала я, а затем и сама потеряла сознание.
- Как он? - спрашиваю я Кевина.
- Пару переломов и многочисленные синяки. Легко отделался, - мы улыбаемся друг другу.
- Можно? - прозвучало вслед за негромким стуком в дверь.
- Хей, - как можно громче здороваюсь я. Горло всё ещё болит и я то и дело сглатываю.
Мариса сразу же бросается меня обнимать, Ник останавливается у кровати, белый гипс на его руке уже весь разрисован и я улыбаюсь этому ребячеству.
Джулия и Алекс приехали немного позже, Брайан и Хауи с женами зашли вечером и притащили кучу шариков и мягких игрушек.
- Что тебе снилось? - спрашивает Кевин, лежа рядом со мной на протяжении всей ночи. Я вижу, как ему трудно держать глаза открытыми, сказывалось напряжение этих дней и я сомневаюсь, что он спал, дежуря у моей постели.
- Я расскажу об этом утром, - обнимаю его, целуя в щеку. - А сейчас поспи.
Кевин бормочет что-то отрицательное, но через пару минут я уже слышу его ровное дыхание.
- До завтра, - шепчу я, зная, что следующим утром я проснусь именно там где нужно. И не будет  никаких букв и записок. Они больше не нужны, ведь я всё вспомнила, вернувшись на своё место в этой жизни.